А через час она уехала к морю, где все замедлилось и осталось только несколько важных вещей: шум прибоя, пространство и время. Такой у Полины ритм жизни. Как она это делает? Убегает от суеты, пишет так, как ты чувствовал, но не мог объяснить словами – вообще, не мог признаться себе! Об этом и многом другом...
МАХАЧКАЛА
Лучше жить в провинции у моря. Для меня даже теоретическая близость моря важна. Вот я сижу в квартире в Махачкале и мне приятно знать, что море рядом. Ветер, ураган, дождь – я еду на море.
А в городе не упускаю возможности на него посмотреть.
После жизни в Москве приятно возвращаться в город, где есть люди из детства. Вчера встретила маму своего друга из детского сада, поболтали про общих знакомых со двора. Где еще так можно?!
Такое страшное ощущение машины времени: пока рядом с тобой те, кого не знал молодым, ты кажешься себе вечно-зеленой. А потом приезжаешь в город-призрак, встречаешь седых друзей, и хочется погладить их по седине из своей продолжающейся молодости. А мы ведь ровесники.
Нет ощущения целостности от города. Ходишь, как будто бы от одного знакомого места к другому. А между ними какие-то чужие улицы, дома. Все слишком большое. Все съедено новостройками.
В Махачкале хорошо и очень красиво только внутри чего-то: внутри кафешки, внутри ресторана, у кого-то в гостях, во дворе, под виноградом в беседке. Внутри все хорошо. А по улицам лучше ходить с закрытыми глазами.
Я недавно сидела в кафе, где было невкусно, но какие роскошные там были шторы! Дороже моей квартиры.
Город как бы распадается на куски, на какие-то острова, где ты еще что-то можешь узнать – целый дом, цвет фасада, орнамент отделки, силуэт балкона, поворот от него.
Кое-где сохранились старые лестницы – от площади к порту и пляжу. Несколько крепких каменных домов, несколько очень старых дверей в частном секторе – самые древние острова в этом городе, почти полностью поменявшем облик за десять последних лет…
ИЗОЛЯЦИЯ
Время пандемии мне нравится, наверное, из-за моей лени – сидишь дома на законном основании. И потом – наше время позволяет не строить планы и это так прикольно. Тебе не прикольно?
У меня работа не техническая, не монотонная, постоянный движ, а самоизоляция помогает поставить на паузу внешнюю суету.
Мои самые любимые дни – это когда не надо никуда идти. В пандемию появилось стопудовое алиби – нельзя же!
ДРУЗЬЯ
За последние 5 лет у меня полностью поменялся круг общения.
Мне сейчас важны люди, которые никак не связаны с профессией. Я целый день в работе, и после – мне хочется поговорить о другом, о бабском, о человеческом. А посплетничать – это вообще очень терапевтично.
Для меня важно не только, ЧТО, но и КАК. Есть люди, которые вроде и делают добрые дела, но стоять рядом с ними все равно не хочется. По эстетическим соображениям.
Расстраивает ли меня критика моей книги? «Мне все равно, что скажут обо мне – я богат», – сказал Мэл Гибсон. Вот и я – не собиралась издавать книгу и ничего для этого не делала. А когда она уже издана, мне все равно, что говорят – у меня есть книжка!
То, что я пишу – это и есть способ справиться с неврозом. Я это честно признаю.
Основной лейтмотив отзывов о книге – это то, что она такая легкая, успокоительная: «мы ею укутываемся, как в одеяло». Это при том, что в ней часто пишу: мне плохо, застрелиться хочу...
Невроз – не норма, конечно. Если бы я лет 20 назад не попала к психологу Елене Мкртычан, я бы до сих пор жила в Махачкале, работала бы сиэмэмщиком какого-нибудь министерства труда и даже не знаю, что бы у меня было с кукушкой.
Я считаю, что в себе нужно фиксировать какие-то нездоровые штуки, которые мешают жить тебе и твоим близким, и пытаться с ними справляться. По возможности без алкоголя и наркотиков.
Самые интересные люди-персонажи для меня – в Дагестане.
Я много лишнего ловлю «из атмосферы». Захожу в метро и каждого человека разглядываю, думаю, а как у него дома? А есть у него жена? А чего он там любит? Иногда встречаю кого-то, понимаю, что не знаю его лично, но 5 лет назад видела на пляже или еще где-то.
Я так хорошо все представляю (или придумываю), что подробности чужих жизней быстро наполняют меня, и я сразу устаю.
Спускаешься в метро, видишь огромную толпу и как будто все разговаривают в твою голову. Тяжелое ощущение, как будто ты их всех не можешь «переработать». Это такие настройки мозга, опытные психи умеют их включать и выключать.
Иногда бывает хорошее состояние, когда идешь и легко, как антенна, ловишь всякие интересные штуки, детали, разговорчики. И записываешь потом.
Самое главное для меня после детей и родных – это дописать все, что хотела.
Вчера я отказалась от 5-ти предложений по работе. Потому что пока не могу писать про других.
ЛАБКОВСКИЙ
Я работала с Лабковским (Михаил Лабковский – известный психолог.Автор книги "Хочу и буду". – Прим.Авт.) до тех пор, пока не началась истерия и его аудитория не стала неконтролируемо разрастаться. Написала статью «Психолог на лоха» для очистки совести, чтобы предупредить – не полагайтесь на советы из интернета, если надо решить серьезную жизненную проблему.
Как я жила? Пять лет коммуналки – в каждой комнате по 5 человек. А тут Лабковский и каждый день ужин в ресторане. Конечно, я была мотивирована с ним работать.
Самое лучшее, что Лабковский может сделать для аудитории – честно показать, как он живет каждый день. Это феерично.
Лабковский – живой, очень реальный, не гламурный, не отфотошопленный пример полного принятия себя.
У нас были личные, хорошие отношения.
ТАМ ХОРОШО, ГДЕ…
Почему я люблю горы? Когда еду по петляющей дороге и за спиной смыкаются горы, кажется, будто они закрывают за мной двери на надежные засовы. И возникает ощущение безопасности. А это базовая человеческая потребность.
В незнакомых местах я чувствую себя как в открытом поле, а вокруг – крепости, из которых могут в меня выстрелить. Но есть люди и отношения, в которых мне всегда безопасно, как дома.
Иногда хочется быстро и долго бежать внутрь себя и захлопывать за собой двери, щелкать щеколдами, задраивать люки, крутить по часовой, задергивать шторки, закладывать щелки. Чтобы ничто, ничто не смело просочиться. И посидеть в тишине, как в сейфе.
Начинаю думать про старость… одинокую. Не знаю, смогу ли я жить с кем-то. И сможет ли кто-то со мной.
В ЭКСМО планируется издание следующей книги, в ней будут собраны эссе о детях.
В моем расписании мало настоящих женских дел типа маникюра. И это так же навсегда, как и то, что я брюнетка.
Каким я вижу свое будущее? Кто ж его знает? Вижу только, что сижу и пишу.
«назад
